Что-то плохо у меня идет, и я крайне собой недовольна. Но что есть - то есть. Если кому-то интересно - первые два кусочка с тэгом сказка.

читать дальшеМай валялась около камина, завернувшись в теплый плед с невероятным количеством заплаток, и, обхватив руками голову, отчаянно пыталась сосредоточиться на чтении. Выходило плохо. Просто отвратительно. Май было скучно и тошно. Она захлопнула книгу и взяла стоящую рядом чашку с давно остывшим мятным чаем.
- Я не понимаю, - пожаловалась она Аштавану, - почему в этих дурацких романах вечно кто-то глубоко и прочувствованно страдает. То от любви, то от ненависти, то от предательства, то от общей жизненной неустроенности… Вот одна девушка влюбилась в героя, а он не ответил на ее чувства. Ну ладно, бывает. Вышла девушка замуж, все хорошо, так нет – герою приспичило в нее влюбиться да еще и признаться ей в этом. О чем он вообще думал… А в данном опусе популярного столичного автора все постоянно друг другу врут, - с некоторым раздражением Май потрясла здоровенным талмудом. – Один любит – и молчит. Объект его высоких чувств тоже любит – и молчит. И вот они весь роман страдают, пудрят друг другу мозги, а в результате ерунда какая-то получается. Скажи, вот как об этом можно шестьсот страниц написать?
Аштаван, очевидно, тоже не понимал, но молчал вполне одобрительно. То ли лучше разбирался в людских страстях, то ли просто был снисходителен. Девушка протянула руку, осторожно отвела упавшую ему на глаза прядь и сжала пальцы в кулак.
- Я даже не помню,- сказала она медленно, - как это – любить. У меня и друзей-то нет. Почему я решила уехать из столицы? Я хочу танцевать! Я музыку слышу…
Девушка отбросила плед, встав, подошла к окну и прижалась щекой к прохладному стеклу. Дождь лил не переставая, и стена воды скрыла от Май окружающий мир. На мгновение ей показалось, что кроме этой жарко натопленной комнаты нет больше ничего – только бесконечная Вселенная, затопленная водой. А здесь уютно, по полу разбросаны пестрые мохнатые подушки, отблески огня играют на витражных стеклах книжных шкафов, слышится тихая, едва уловимая мелодия… можно повернуться и встретить прямой, слегка насмешливый взгляд удивительно живых глаз. Май решительно повернулась, взмахнув тяжелыми рукавами, и сделала шаг вперед. Музыка стала почти оглушительной, сливаясь с раскатами грома.
- Потанцуем?
***
За окном бушевали стихии, точно эфир и вода вновь затеяли древний спор о своем превосходстве. Земля принимала ливень благосклонно, готовясь к буйному, затапливающему город до самых крыш цветению. Вокруг изящных, отводящих молнии шпилей вились сверкающие клубки змей. Улицы и площади пустовали… бы в любом другом городе, но не здесь, в Архэ. Поэты, художники, другие мастера покидали уютные дома, ища новых сил и вдохновения в битве стихий.
Мастер не обращал внимания на сотрясавшие дом раскаты грома. Работа на гончарном круге требовала глубокой сосредоточенности – впрочем, как и любая настоящая работа. Но мягкая озерная глина под руками Мастера беспрестанно меняла свою форму, и значить это могло только одно – размышления и глухое беспокойство не давали покоя рукам. Мастер напряженно о чем-то думал. Пламя, уютно дремавшее в глубине очага, неожиданно взметнулось, опаляя стоявший перед камином табурет. Мастер выпрямился, останавливая гончарный круг, и с неудовольствием смял нечто, напоминавшее гидрию, в бесформенный ком. Огонь словно сошел с ума. Его струи скользили, сплетаясь в странном танце, напоминая старинные письмена на крутых уступах Оровшана. Почти погаснув на мгновение, пламя выметнулось вновь, озаряя мастерскую призрачным синим цветом. В глубине очага рождалось ослепительное сияние, и Мастер опустил веки, заранее зная, что он увидит. Ткань этого мира рвалась, выпуская на волю создание из-за Рубежа, и мужчина прикусил губу, чуя неслышный треск и ощущая эту рану как свою. Пламя переродилось в чистый ультрамарин, в центре очага засиял серебряный лик, что был отлит, казалось, из живого металла.
- Ты опять возишься с прахом земным, - в низком и гулком женском голосе отчетливо слышалось презрение.
- Добрый вечер, - Мастер повернулся к камину и вежливо склонил голову. – Богиня.
- Не надоело? - скучающе протянула деви, поправляя совершенной рукой синий локон.
- Да нет как-то, - Мастер улыбнулся, отмывая руки в большой чаше, - не успело пока.
- Теряешь время.
- Не думаю.
- Не жалеешь?
- А похоже? – Мастер с удивлением поднял бровь.
- Я просто тебя не понимаю, - зашипела деви, и синее пламя в очаге послушно взметнулось, покоряясь ее гневу, - чем они тебе так дороги, твои куклы?
- Вижу, что не понимаешь, - Мастер тщательно вытер полотенцем руки. – Ты и не поймешь, к сожалению.
- Ты был игроком, а стал жалкой пешкой! – рявкнула деви, и Мастер вытянул руки вперед, успокаивая разбушевавшееся пламя.
- Если уж прибегать к этой навязшей в зубах аналогии, - задумчиво отметил он, потирая левую, слегка обожженную ладонь, - то я скорее дух игры. То, что заставляет играющих вступать в игру. То, что поддерживает азарт и интерес. То, что делает ее неповторимой . То, что ее оживляет.
- Самомнения тебе всегда было не занимать, - теперь от тона богини веяло холодом подземного царства. – Считаешь себя лучше всех?
- Увы, - развел руками Мастер, пряча улыбку, - ты же знаешь, моя шкала ценностей отнюдь не так проста.
- Я ничего о тебе не знаю, кроме того, что ты изволил совершить непростительную, непоправимую ошибку, хотя тебя неоднократно предупреждали, - деви неожиданно успокоилась. – Тебе дают последний шанс.
- Шанс? – Мастер с недоумением покачал головой.- На что – шанс?
- Пролагающий Пути готов провести тебя Тропою Сна обратно, - торжественно провозгласила богиня.
Мастер кашлянул.
- Эээ … - неуверенно протянул он, - сестренка, ты что несешь? Какая Тропа Сна? Ты сама-то знаешь, куда ведут Сонные Тропы?
Лицо деви исказилось.
- Раз так, - процедила она, - жди неприятностей. Считай, я тебя – предупредила.
- Да я понял, - Мастер умоляюще вытянул ладони. – А можно на этот раз… Нет, нельзя, - обреченно отметил он, разглядывая порушенный камин. – Ох уж эти боги, не могут без спецэффектов.

 ФенечкаКукольная
Добро пожаловать! Чувствуйте себя уютно *улыбается*

Когда встает луна,
Колокола стихают
И предстают тропинки
В непроходимых дебрях.
Когда встает луна,
Землей владеет море.
И кажется, что сердце –
Забытый в далях остров.
Никто в ночь полнолунья
Не съел бы апельсина –
Едят лишь ледяные –
Зеленые плоды.
Когда встает луна
В однообразных ликах –
Серебряные деньги
Рыдают в кошельках.
(с)

итак, что я имею сказать тем, кто меня читает, и особенно тем, с кем я общаюсь.
я смущена и обрадована сказанными мне сегодня словами.
как сказал тот, кто сказал, счастье сидело в ней пушистым котенком.
я совершенно отчетливо чую, как это котенок мурчит.
спасибо. многие из вас стали мне близки и дороги, я этого не скрываю.
без кого-то я уже не могу представить свою жизнь.
я вам благодарна - и благодарность моя не знает границ.

Да. Сегодня я поняла, что бывает, когда кто-то не хочет фотографироваться. Таким образом можно лишиться единственной настольной лампы. Она просто упала со стула. Сама. И не разбилась, нет, это некомильфо. Перегорела. Наверно, не стоило из Люцифера пытаться сделать Ангела Златые Власы. Но все равно...
Кстати, у меня есть три варианта - то ли эти глаза кривые, то ли у меня кривые руки, то ли Киуран косит, как настоящая нечисть. Но вставить ему глаза нормально я не могу. Сама, правда, склоняюсь ко второму варианту. Ничего не вышло, в-общем. Ночь на равнину, чтобы упасть на колени, не вышла тоже.

 [kano]
Видеть Вас у себя в гостях - истинная радость! Располагайтесь и чувствуйте себя как дома *улыбается*
И хотя за окном осень на исходе...

пусть в окрестных горах
осыпает примчавшийся ветер
вешних вишен цветы -
чтобы гость с уходом помедлил,
не найдя дороги обратно!..
(с)

Решила выложить сюда, просто на память и чтобы потом не искать. Я часто и подолгу размышляю о переводах, особенно стихотворных. О границах допустимой точности - что такое вообще точность при переводе поэзии. О том, может ли "перевод" считаться самостоятельным стихотворением. И я люблю переводы Жуковского, хотя можно ли их так назвать - это еще вопрос. Мне нравится, как порой поэт меняет смысл в угоду музыкальности и созвучию. Переводя, например, строку "Anadyomene stieg" как "Анадиомены лик".

Friedrich von Matthisson
Elysium
читать дальшеHain! der von der Götter Frieden,
Wie von Thau die Rose, träuft,
Wo die Frucht der Hesperiden
Zwischen Silberblüten reift;
Den ein rosenfarbner Aether
Ewig unbewölkt umfleußt,
Der den Klageton verschmähter
Zärtlichkeit verstummen heißt:

Freudigschauernd in der Fülle
Hoher Götterseligkeit,
Grüßt, entflohn der Erdenhülle,
Psyche deine Dunkelheit,
Wonne! wo kein Nebelschleyer
Ihres Urstoffs Reine trübt,
Wo sie geistiger und freyer
Den entbundnen Fittig übt.

Ha! schon eilt auf Rosenwegen,
In verklärter Lichtgestalt,
Sie dem Schattenthal entgegen,
Wo die heil'ge Lethe wallt;
Fühlt sich magisch hingezogen,
Wie von leiser Geisterhand,
Schaut entzückt die Silberwogen
Und des Ufers Blumenrand;

Kniet voll süsser Ahndung nieder,
Schöpfet, und ihr zitternd Bild
Leuchtet aus dem Strome wieder,
Der der Menschheit Jammer stillt,
Wie auf sanfter Meeresfläche
Die entwölkte Luna schwimmt,
Oder im Kristall der Bäche
Hespers goldne Fackel glimmt.

Psyche trinkt, und nicht vergebens!
Plötzlich in der Fluthen Grab
Sinkt das Nachtstück ihres Lebens
Wie ein Traumgesicht hinab.
Glänzender, auf kühnern Flügeln,
Schwebt sie aus des Thales Nacht
Zu den goldbeblümten Hügeln,
Wo ein ew'ger Frühling lacht.

Welch ein feyerliches Schweigen!
Leise nur, wie Zephyrs Hauch,
Säuselt's in den Lorbeerzweigen,
Bebt's im Amaranthenstrauch!
So in heil'ger Stille ruhten
Luft und Wogen, also schwieg
Die Natur, da aus den Fluthen
Anadyomene stieg.

Welch ein ungewohnter Schimmer!
Erde! dieses Zauberlicht
Flammte selbst im Lenze nimmer
Von Aurorens Angesicht!
Sieh! des glatten Epheus Ranken
Tauchen sich in Purpurglanz!
Blumen, die den Quell umwanken,
Funkeln wie ein Sternenkranz!

So begann's im Hain zu tagen,
Als die keusche Cynthia,
Hoch vom stolzen Drachenwagen,
Den geliebten Schläfer sah;
Als die Fluren sich verschönten,
Und, mit holdem Zauberton,
Göttermelodieen tönten:
Seliger Endymion!

В.А. Жуковский
Элизиум
читать дальшеРоща, где, податель мира,
Добрый Гений смерти спит,
Где румяный блеск эфира
С тенью зыбких сеней слит,
Где источника журчанье,
Как далекий отзыв лир,
Где печаль, забыв роптанье,
Обретает сладкий мир:

С тайным трепетом, смятенна,
В упоении богов,
Для бессмертья возрожденна,
Сбросив пепельный покров,
Входит в сумрак твой Психея;
Неприкованна к земле,
Юной жизнью пламенея,
Развила она криле.

Полетела в тихом свете,
С обновленною красой,
В дол туманный, к тайной Лете;
Мнилось, легкою рукой
Гений влек ее незримый;
Видит мирные луга;
Видит Летою кропимы
Очарованны брега.

В ней надежда, ожиданье;
Наклонилася к водам,
Усмиряющим страданье...
Лик простерся по струям;
Так безоблачен играет
В море месяц молодой;
Так в источнике сверкает
Факел Геспера златой.

Лишь фиал воды забвенья
Поднесла к устам она —
Дней минувших привиденья
Скрылись легкой тенью сна.
Заблистала, полетела
К очарованным холмам,
Где журчат, как филомела,
Светлы воды по цветам.

Все в торжественном молчанье
Притаились ветерки;
Лавров стихло трепетанье;
Спят на розах мотыльки.
Так молчало все творенье —
Море, воздух, берег дик, —
Зря пенистых вод рожденье,
Анадиомены лик.

Всюду яркий блеск Авроры,
Никогда такой красой
Не сияли рощи, торы,
Обновленные весной;
Мирты с зыбкими листами
Тонут в пурпурных лучах;
Розы светлыми звездами
Отразилися в водах.

Так волшебный луч Селены
В лес Карийский проникал,
Где, ловитвой утомленный,
Сладко друг Дианы спал;
Как струи ленивой ропот,
Как воздушной арфы звон,
Разливался в лесе шепот:
Пробудись, Эндимион!

Прокрадываюсь на кухню, за брызгалкой для горла, на цыпочках, чтобы не мешать маме. У мамы ученица, киса, в розовом платьице, с бантиками-заколочками, серьезная, маме внимает с напряженным выражением лица. Я ингалятор - цоп, и обратно. Не удержавшись, заглядываю в дитенкину тетрадь. В тетради мама увлеченно рисует Змея Горыныча. Я, не выдержав, с завистью интересуюсь: "Мам, а можно мне тоже такого? Ты мне Змея Горыныча никогда не рисовала!" "Да не вопрос", - отвечает мама, рисуя рядом с первым второго. У первого - две головы, у второго - три. "А теперь, - торжественно говорит мама, - угадайте, как зовут дракона?" "Лернейская гидра?" - спрашиваю я неуверенно, вспоминая миф о двух вырастающих на месте одной отрубленной головах. "Вот, - с искренней радостью информирует нас мама, - никто не догадывается! А этого дракона зовут "to be"! В прошлом у него было две головы - was и were, а в настоящем у него выросло три, и еще зубки вот тут есть... Что это за головы?"

Потом пришел мой ученик... Как всегда - сплошное веселье. Проверяю диктант, дохожу до слова "поджедая" и начинаю хихикать. "Скажи-ка мне, юный падаван, - интересуюсь, - что это за джедаи у тебя в тексте?" Вместе хохочем.

Просматривала дневник и решила поднять эту запись... Она старая, и ее почти никто не читал, кажется. А тут есть странные люди, которым почему-то нравятся походные байки

Много-много лет назад, в те далекие времена, когда моя ныне лучшая подруга Ленка была "малознакомой девушкой из соседнего лагеря", в ее походную компанию затесался один кадр по имени Лёха. Довольно интересный товарищ, надо сказать, умный, с чувством юмора, все при нем, но был у него один недостаток, который настолько затмевал любые его достоинства, что общаться с ним было практически невозможно, - Леха пил. Пил он не просыхая, по-черному, в пьяном виде умудряясь вывести из себя кого угодно до такой степени, что человеку уже ничего не хотелось, кроме мира, тишины и покоя - вещей, в лехиной компании, увы, недоступных. Нет, вру, у всех было еще одно желание непреодолимой силы - дать ему с размаху чем-нибудь, например, байдарочным веслом, по голове, чтобы он хотя бы немного полежал спокойно. Но нет, кругом одни гуманисты и члены общества защиты животных. Поэтому гульбища и игрища происходили у них в лагере на регулярной основе. Самые эпохальные истории не забыты до сих пор и с удовольствием рассказываются по вечерам у костра новым друзьям и знакомым.
читать дальшеВсем известно, что пьянство даже умного человека может превратить в идиота. А для человека, обладающего такой удивительной ловкостью и удачливостью, как Леха, оно было просто губительно. Однажды, поймав на озере щуку, Лёха непонятно с какой целью решил заглянуть ей в пасть. Я не знаю, держал ли кто-нибудь из вас в руках живую свежепойманную щуку, если нет - бьется она так, что мама не горюй. Лёха же, схватив ее за жабры, засунул палец хищнице в пасть. Вы никогда не угадаете, что сделала щука. ОНА ПАСТЬ ЗАКРЫЛА. Мы, конечно, этого не видели, но услышали сразу - мат-перемат стоял на все озеро. С трудом вытащив палец и осмотрев повреждения (а такие раны, кстати, очень легко воспаляются), Лёха злобно прикончил щуку, а потом отрезал ей голову и похоронил на берегу, поставив на могилку маленький крестик и периодически напоминая нам, чтобы мы не затоптали импровизированное кладбище...
Вообще, как вы поняли, Лёха нередко ездил на рыбалку, в том числе он ставил сети - а это занятие само по себе непростое и требующее ловкости и определенных умений. В отличие от нас и Ленки, типичных байдарочников, Лёха имел во владении катер с мотором, потому как напрягаться он не любил. Вовсе даже напротив, он любил расслабляться. В тот год, здраво рассудив, что ни байдарка, ни катер для рыбалки не годятся, Лёха арендовал на турбазе старый деревянный утюг (списанный за древностию лет), который не годился не только в качестве плавсредства, но и даже на дрова. Потому что днище у этого Летучего Голландца прогнило намертво. Ушлые хозяева, конечно, подлатали пробоины, но... не слишком качественно. И однажды утром, когда Лёха и Влад вышли проверять сети, Боливар, не снеся двух здоровенных лосей, дал течь. Мужики заметили это далеко не сразу, а только в тот момент, когда вода уже начала подбираться к скамьям. "Ааа", - заорал Лёха, - "мы тонем!" Мы все (Ленка, ее дочка Килька, сожительница Лёхи Наташа, ее сын Гриша, мой батя и я) выскочили на берег, естественно, как были и в чем были. Уж не знаю, что ему с перепугу померещилось - от береговой трясты они отплыли всего метров на десять, там и глубина небольшая, да и от берега недалеко. Но вода в лодке продолжала прибывать стремительно,постепенно подбираясь к бортам. Что делают в такой ситуации нормальный человек? Он садится за весла и начинает быстро-быстро грести к берегу. Но "нормально" - это не наш профиль, что вы. Леха вскакивает, начинает нарезать по лодке круги, в панике вопя, что у него все документы, в том числе паспорт, права и документы на машину, и напрочь игнорируя гневные возгласы Влада "Идиот, сядь и греби, придурок!". "Гриша, заводи катер! Спасай нас!" - заорал Лёха с отчаянием И ВЫКИНУЛ ИЗ ЛОДКИ ВЕСЛО. Надо сказать, что к тому моменту мы уже даже смеяться не могли, а сидели и на берегу и тихо постанывали. Гриша, как послушный мальчик, прыгнул в катер и принялся изображать бурную деятельность по отвязыванию каната. Он, в отличие от Лёхи, здраво понимал, что волна от катера утопит и без того наполненную водой посудину. Влад, устав ругаться, греб одним веслом, сильно смахивая на гондольера в камуфляже. И догреб - затонул утлый челн на глубине примерно метра, у самого берега. Ни одного туриста не пострадало. До сих пор меня тревожит вопрос - зачем Лёхе нужно было брать с собой документы? Он их кому, лещам и карасеперкам, собирался предъявлять?
И, на закуску, ОЧЕНЬ СТРАШНАЯ ИСТОРИЯ
Ленкиной Кильке было тогда лет восемь. По характеру она походила на Маугли из анекдота ("Да, Маугли, ты когда вырастешшь, ты всссех достанешшь..."). Любопытная говорушка умудрялась так наобщать весь лагерь, что от нее голова буквально шла кругом. Однажды вечером, сидя у костра, Лёха рассказал Кильке незабываемую историю. Оказывается, живет на Селигере страшный зверь, чудо-юдо невиданное, - сом с большим усом. Вот сидишь ты на берегу или, скажем, в лодке, как вдруг раз, подплывет он к тебе и спросит: "Где рыба?". Тут, мол ему нужно обязательно рукой махнуть в сторону, где находится рыба, сом и уплывет. Но горе тебе, если рыбы там не окажется! Тогда ночью выползет сом на берег и утащит тебя в водные бездны! Рассказывал Лёха выразительно, в нужных местах округляя глаза и переходя на трагический шепот, короче, впечатлительного ребенка он запугал намертво, за что ему, кстати, никто благодарен не был. Да, так все и было, но история, как вы догадываетесь, на этом не закончилась. Тут надо сделать небольшое отступление. Погоды в тот год стояли неласковые, дождь радовал нас своим присутствием весьма регулярно, поэтому энергичный Гришка окопал все палатки дренажными канавками для стока воды. А поскольку энергии у Гришки было много, то и канавки получились солидные, глубокие, можно даже сказать - почти канавы. И, выползая утром из палатки, похмельный Лёха, со всей своей вышеупомянутой ловкостью, в эту самую канавку навернулся, качественно вывихнув ступню. "Твою мать!!!" - заорал Лёха, - "Что это за... и ...!!! ...!" "Ааа," - мстительно ответила ему Ленка, - "это ночью приползал сом с большим усом и спрашивал: "Где тот мудак, который мною детей пугает?!"
Опять же, у меня остался один только вопрос - на икса сому спрашивать, где рыба? Он что, сам не в курсе?

запись создана: 28.07.2008 в 11:29

 Nothing from Missing Mile
Добро пожаловать! Очень рада тебя видеть) Располагайся, чувствуй себя уютно)

Сегодня мне забвенья надо.
Побудем вместе. Приходи ты.
Мы будем пить амонтильядо -
Напиток мести.

Былого годы перевиты
Дня мукой. Ныне помоги мне
Сон долгий, тяжко пережитый,
Смирить разлукой.

Нужны мне крепкие защиты,
Железо скреп. Да канут встречи,
Да будут сны мои укрыты
Надолго в склеп.

Нужны кощунственные речи.
Побудем вместе. Надо, надо!
Мы будем пить амонтильядо -
Напиток мести.

Тут, наверно, должен быть печальный пост о непонимании и коммуникативных неудачах. Я давно за собой заметила - я бываю резка. Я с этим стараюсь бороться (это, кстати, не пустые слова, я совершенно серьезна), но иногда эмоции у меня бьют через край и сдержаться мне сложно. Особенно когда речь идет о вещах, для меня важных.
Это я все к чему? Тут у меня такое случилось... эмоциональный шок, короче. Не буду рассказывать, это неинтересно, но в связи с этим я хотела сказать пару слов тем, кто меня читает. Это для меня ОЧЕНЬ ВАЖНО, так что не проходите мимо. В мой дневник вложен большой кусок моей души. Мне дорого мнение тех, с кем я общаюсь. Если в процессе общения у нас с вами когда-то были разногласия - которые остались неразрешенными, - напишите мне об этом, пожалуйста. Если я вас обидела, задела и на душе у вас остался неприятный осадок - напишите. Если вы что-то давно хотели мне сказать и боялись испортить отношения - напишите. Я не обижусь, я приму к сведению. Хотите - в комментариях, если у вас склонность к публичности, хотите - в умэйл. Хорошо знакомые, мало знакомые - просто напишите, ладно? Я постараюсь разрешить такую ситуацию. Я не люблю недопонимание. Я готова и хочу принести извинения за бестактность, резкость и т.п.

Простите, короче...

Upd. Я смерила температуру.... Неудивительно, что я такая нервно-психованная. Я еще и больная. Тема не перестает быть актуальной, но понятно, почему я такая нервная сегодня *улыбается*

запись создана: 29.10.2008 в 19:13