И с каждой осенью я расцветаю вновь;
здоровью моему полезен русский холод...
Не знаю, почему-то самые красочные сны мне снятся осенью и зимой, хотя именно тогда у меня меньше всего времени на сон. Мне жаль, что я не умею рисовать, я могла поймать хотя бы тени того, что вижу. Мою драгоценную Янтарную цитадель, Лоскутную империю, город мастеров, наконец, просто Город. Мне хочется рассказывать длинные истории, в которых есть место и печали, и улыбке, истории непременно со счастливым концом. Мне не снится иное. Мое мурчащее сокровище, которое исправно приходит ко мне каждую ночь, отгоняет дурные сны, получше любой ловушки для сновидений. Но когда я пытаюсь сладить со словами, подобрать их так, чтобы они действительно отражали хоть что-то, каждый раз чувствую, как вязну в болоте незнания и неумения. Каждое слово должно стоять на своем месте, а когда понимаешь, что все не то, просто закрываешь глаза и думаешь - ну и пусть оно идет шотландскими лесами и горами. Я пытаюсь рассказать о Киуране, и чувствую, чтобы что-то передать, лучше писать на английском, причем местами необходим гэльский, а по-гэльски я знаю две с половиной фразы. Ну и английский я знаю явно не на таком уровне, чтобы писать условно художественную прозу. К тому же, если совсем честно, мне нужен бы древнеанглийский, англосаксонский то есть. Шанька - это Египет и иероглифы. Морио - Япония и Китай, мифы, культура, история, а в перспективе еще и валлийские легенды. Мне иногда кажется, что я вообще понимаю меньше четверти того, что мне снится. Хотя там я слита с тем, что снится, я это знаю, чувствую.
Ашанти вот. Оборотень-дракон, воин, маг. Все это ерунда, на самом деле, он просто человек. Вся эта внешняя атрибутика не затрагивает сути. Люди - предмет, самый сложный для изображения. Как мне о нем написать? Я пока думаю.
И мы коротаем вечер за размышлениями, чтением "Мабиногиона" и чаем. Ну а кое-кто очень старательно спит, охраняя домашний покой.