Обещала вам еще историю, из прошлого.
Во времена моего отрочества народу на Селигере было не так чтобы много. Но уже ближе к тысячелетнему рубежу в районе Ниловой пустыни, крупного монастыря, что на острове стоит, и деревни Неприе, как нынче говорят, понаехали. В плохом смысле, поскольку мусора и грязи в лесах стало много, а шум моторок заменил плеск воды, ветер в ветвях и птичий посвист. То были не туристы на байдарках, хотя и среди тех разный народ попадается, а больше дачники-удачники, да на выходные жители Осташкова, ближайшего города, на машинах приезжали. Врубят караоке на все Белое озеро - сразу веслом в лоб дать хочется. Ну да что поделаешь. Охотников опять же много стало. А они приезжают в стиле "удочки не брать из автобуса не выходить". Водкой зальются по самое не могу и стреляют по белочкам. Из тех, что к тем, кто горячительные напитки любят, приходят. Неприятные очень кадры попадаются. В лесу самое страшное - пьяный с оружием в руках. Страшнее, чем тамошние медведи, право слово.
Как-то гуляла я по лесу, далеко от Белого озера, от нашей стоянки ушла. К Щучьему, внутреннему озеру на острове Хачин, оно протоками никакими с общей системой не соединяется. Просто место красивое очень. Вокруг тишь, солнце жаркое, смола сосновая слаще меда пахнет. Я и задремала на мшистом пригорке. Очнулась от звука голосов. Сидеть бы мне тихо, а я встала сдуру. Вижу - двое парней молодых, в камуфляже, с ружьями. Что, говорит один, девушка, вы тут одна? Я вот этот вопрос очень не люблю, неприятный вопрос, сразу хочется переспросить, мол, вам-то что за печаль. Я плечами и пожала. За грибами, говорю, пошла, устала вот немного, сейчас до лагеря пойду. А не ходите, говорит другой, лучше с нами давай. А глаза у обоих неприятные. И перегар такой - что ворон на лету сшибает. Нет, говорю, я домой. А ну-ка иди сюда, говорит первый тихо и зло, не выкаблучивайся. И руку тянет, чтобы меня схватить. Я, конечно, побежала, туда, где подлесок гуще. Я-то каждую тропку помню, авось не догонят. Про то, что они выстрелить могут, я старалась не думать. Слышу - за спиной затвор клацнул, и один из них что-то тихо сказал - мол, далеко не убежит. Я обернулась, да, споткнувшись, полетела в глубокий овраг по мшистому склону. Даже и не помнила, что тут такой есть, лес-то ровный, только мха ковер под ноги стелется. Выстрел птицу спугнул. Вряд, конечно, они в меня стреляли, разве что напугать хотели, да кто ж теперь скажет. Ушибла руку, больно, слезы на глазах. Лежу на дне оврага - сил встать нет. И в лесу тишина. Ни стрельбы, ни голосов. Затаились, думаю. Ну и черт с ними, терять-то все равно нечего. Вылезла из оврага с другой стороны, сама все туда смотрю, где они были. Лес на просвет во все стороны видно - нигде никого нет. Только на краю оврага, там, где я падала - а видно где, мох-то содран, так вот, там два холма больших, в человеческих рост, тоже мхом заросших. И ружье лежит.
Я на четыре стороны поклонилась и пошла на нашу стоянку. Оврага того я потом не нашла, к слову сказать. Так-то.