Сказка о кукле, третий кусочек

[kianit]

Что-то плохо у меня идет, и я крайне собой недовольна. Но что есть - то есть. Если кому-то интересно - первые два кусочка с тэгом сказка.

Май валялась около камина, завернувшись в теплый плед с невероятным количеством заплаток, и, обхватив руками голову, отчаянно пыталась сосредоточиться на чтении. Выходило плохо. Просто отвратительно. Май было скучно и тошно. Она захлопнула книгу и взяла стоящую рядом чашку с давно остывшим мятным чаем.
- Я не понимаю, - пожаловалась она Аштавану, - почему в этих дурацких романах вечно кто-то глубоко и прочувствованно страдает. То от любви, то от ненависти, то от предательства, то от общей жизненной неустроенности… Вот одна девушка влюбилась в героя, а он не ответил на ее чувства. Ну ладно, бывает. Вышла девушка замуж, все хорошо, так нет – герою приспичило в нее влюбиться да еще и признаться ей в этом. О чем он вообще думал… А в данном опусе популярного столичного автора все постоянно друг другу врут, - с некоторым раздражением Май потрясла здоровенным талмудом. – Один любит – и молчит. Объект его высоких чувств тоже любит – и молчит. И вот они весь роман страдают, пудрят друг другу мозги, а в результате ерунда какая-то получается. Скажи, вот как об этом можно шестьсот страниц написать?
Аштаван, очевидно, тоже не понимал, но молчал вполне одобрительно. То ли лучше разбирался в людских страстях, то ли просто был снисходителен. Девушка протянула руку, осторожно отвела упавшую ему на глаза прядь и сжала пальцы в кулак.
- Я даже не помню,- сказала она медленно, - как это – любить. У меня и друзей-то нет. Почему я решила уехать из столицы? Я хочу танцевать! Я музыку слышу…
Девушка отбросила плед, встав, подошла к окну и прижалась щекой к прохладному стеклу. Дождь лил не переставая, и стена воды скрыла от Май окружающий мир. На мгновение ей показалось, что кроме этой жарко натопленной комнаты нет больше ничего – только бесконечная Вселенная, затопленная водой. А здесь уютно, по полу разбросаны пестрые мохнатые подушки, отблески огня играют на витражных стеклах книжных шкафов, слышится тихая, едва уловимая мелодия… можно повернуться и встретить прямой, слегка насмешливый взгляд удивительно живых глаз. Май решительно повернулась, взмахнув тяжелыми рукавами, и сделала шаг вперед. Музыка стала почти оглушительной, сливаясь с раскатами грома.
- Потанцуем?
***
За окном бушевали стихии, точно эфир и вода вновь затеяли древний спор о своем превосходстве. Земля принимала ливень благосклонно, готовясь к буйному, затапливающему город до самых крыш цветению. Вокруг изящных, отводящих молнии шпилей вились сверкающие клубки змей. Улицы и площади пустовали… бы в любом другом городе, но не здесь, в Архэ. Поэты, художники, другие мастера покидали уютные дома, ища новых сил и вдохновения в битве стихий.
Мастер не обращал внимания на сотрясавшие дом раскаты грома. Работа на гончарном круге требовала глубокой сосредоточенности – впрочем, как и любая настоящая работа. Но мягкая озерная глина под руками Мастера беспрестанно меняла свою форму, и значить это могло только одно – размышления и глухое беспокойство не давали покоя рукам. Мастер напряженно о чем-то думал. Пламя, уютно дремавшее в глубине очага, неожиданно взметнулось, опаляя стоявший перед камином табурет. Мастер выпрямился, останавливая гончарный круг, и с неудовольствием смял нечто, напоминавшее гидрию, в бесформенный ком. Огонь словно сошел с ума. Его струи скользили, сплетаясь в странном танце, напоминая старинные письмена на крутых уступах Оровшана. Почти погаснув на мгновение, пламя выметнулось вновь, озаряя мастерскую призрачным синим цветом. В глубине очага рождалось ослепительное сияние, и Мастер опустил веки, заранее зная, что он увидит. Ткань этого мира рвалась, выпуская на волю создание из-за Рубежа, и мужчина прикусил губу, чуя неслышный треск и ощущая эту рану как свою. Пламя переродилось в чистый ультрамарин, в центре очага засиял серебряный лик, что был отлит, казалось, из живого металла.
- Ты опять возишься с прахом земным, - в низком и гулком женском голосе отчетливо слышалось презрение.
- Добрый вечер, - Мастер повернулся к камину и вежливо склонил голову. – Богиня.
- Не надоело? - скучающе протянула деви, поправляя совершенной рукой синий локон.
- Да нет как-то, - Мастер улыбнулся, отмывая руки в большой чаше, - не успело пока.
- Теряешь время.
- Не думаю.
- Не жалеешь?
- А похоже? – Мастер с удивлением поднял бровь.
- Я просто тебя не понимаю, - зашипела деви, и синее пламя в очаге послушно взметнулось, покоряясь ее гневу, - чем они тебе так дороги, твои куклы?
- Вижу, что не понимаешь, - Мастер тщательно вытер полотенцем руки. – Ты и не поймешь, к сожалению.
- Ты был игроком, а стал жалкой пешкой! – рявкнула деви, и Мастер вытянул руки вперед, успокаивая разбушевавшееся пламя.
- Если уж прибегать к этой навязшей в зубах аналогии, - задумчиво отметил он, потирая левую, слегка обожженную ладонь, - то я скорее дух игры. То, что заставляет играющих вступать в игру. То, что поддерживает азарт и интерес. То, что делает ее неповторимой . То, что ее оживляет.
- Самомнения тебе всегда было не занимать, - теперь от тона богини веяло холодом подземного царства. – Считаешь себя лучше всех?
- Увы, - развел руками Мастер, пряча улыбку, - ты же знаешь, моя шкала ценностей отнюдь не так проста.
- Я ничего о тебе не знаю, кроме того, что ты изволил совершить непростительную, непоправимую ошибку, хотя тебя неоднократно предупреждали, - деви неожиданно успокоилась. – Тебе дают последний шанс.
- Шанс? – Мастер с недоумением покачал головой.- На что – шанс?
- Пролагающий Пути готов провести тебя Тропою Сна обратно, - торжественно провозгласила богиня.
Мастер кашлянул.
- Эээ … - неуверенно протянул он, - сестренка, ты что несешь? Какая Тропа Сна? Ты сама-то знаешь, куда ведут Сонные Тропы?
Лицо деви исказилось.
- Раз так, - процедила она, - жди неприятностей. Считай, я тебя – предупредила.
- Да я понял, - Мастер умоляюще вытянул ладони. – А можно на этот раз… Нет, нельзя, - обреченно отметил он, разглядывая порушенный камин. – Ох уж эти боги, не могут без спецэффектов.