Воспоминания. Детство-2

[kianit]

Мое детство. Эпизод третий. Аттракцион неслыханной щедрости.

Я - щедрый человек. Этот факт известен всем моим знакомым не понаслышке. Для друзей мне последней рубашки не жаль - тем более, как утверждает мой батюшка, грех прикрывать такой бюст. Но не всем ведомо, что недетская широта души была свойственна мне с самого раннего детства. Тому доказательством будет еще одна история из моей богатой событиями биографии.
Первый класс - чудесное время! Ребенок попадает в новый широкий коллектив, примеривает на себя новую социальную роль, готовится, можно сказать, ко вступлению во взрослую жизнь... Неудивительно, что мои родители несколько беспокоились за свою домашнюю, не очень-то приспособленную к существованию в социальной среде дочку, которую - к ее превеликому счастью! - миновали ко всему прочему радости пребывания в детском саду. За что я не устаю возносить благодарственные молитвы всем богам, демонам и стихиям. Потому как не знаю, что бы выросло из меня в противном случае... Мое неземное обаяние и так-то окружающие с трудом переносят.
Но вернемся к школе... Неудивительно, что однажды батюшка поинтересовался, не обижает ли кто его любимую маленькую беззащитную кисену-мурысену. Означенная кисена-мурысена подняла на папу безмятежные голубые глаза и заметила:
- Нет, не обижают.
- Да? - заинтересовался папа. - Что, совсем-совсем?
- Совсем, - вздохула я.
- А что так? - продолжал гнуть свою линию папа.
- Говорят, со мной лучше не связываться, - пожала я плечом.
- Эээ... - папа задумался. Он-то гораздо лучше всех остальных (за исключением, пожалуй, моего брата) знал, что последнее утверждение - чистая и незамысловатая правда. Наконец он, чуя недоброе, решился спросить: - А как это они догадались?
- Ну... - тут замялась я. Но решила, вполне закономерно, что со стороны папы мне ничего не угрожает. - Знаешь, нас ведь кормят в школе...

Да, тут невозможно не сделать маленькое отступление. К еде я относилась и отношусь с душевным трепетом - особенно со времен душераздирающей истории о черном дне. Из этого факта следуют простые выводы - во-первых, я всегда доедаю, во-вторых, я практически всеядна. То есть ем все, кроме перловки (брр! гадость!!), овсянки (не гадость, но близко) и чудного снадобья под названием "горное мумие", которым меня кормили из соображений здоровья (ФЕНОМЕНАЛЬНАЯ ГАДОСТЬ!). И еще я не люблю извращения типа молочной лапши, но это уж ладно. В школьном общепите я ела все, что давали, не вякая, и иногда даже просила добавки, к вящему изумлению поварихи. Неприхотливое я создание, что делать... Хотя чай из пакетиков не буду пить под страхом смертной казни. Увольте.

Итак, не моргнув глазом, я изложила папе историю, которая заставила моих одноклассников держаться от меня подальше. В один прекрасный сентябрьский день, когда окончились уроки и наступил радостный (не для всех) час обеда, я нетерпеливо предвкушала момент, когда я смогу подхарчиться нежно любимыми мною сосисками. Все остальное я впоспринимала как неизбежную нагрузку, но сосиски... к сосискам я была неравнодушна. Получив у поварихи свою порцию, я развернулась в поисках места, как вдруг... У меня украли сосиску! Наглый одноклассник стащил мою радость прямо из тарелки! Я не поверила своим глазам. Я осознала весь трагизм положения. Я тихо, но внятно проговорила: "Лучше отдай". Вотще - мерзко улыбнувшись, злодей предложил мне: "Отбери!" Я понимала, что устраивать цирк с погоней за пацаном ниже моего достоинства, да он и не ждал этого - я казалась тихой и беззащитной, прекрасно подходящей на роль жертвы. "Ах так", - решительно сказала я, чувствуя, как меня охватываети гнев, и со словами "Ну тогда доедай все остальное!" надела тарелку с молочной лапшой ему на голову. Все замерло. Включая пацана. Первая хрюкнула повариха, уронив половник в кстрюлю и закрыв лицо руками, беззвучно затряслась. Потом, оценив ситуацию, захохотали одноклассники. Последней жертвой эпидемии хохота пала мужественно крепившаяся учительница, у которой с чувством юмора был полный порядок. Несколько минут класс выл и плакал, включая меня. Парень мрачно снял с головы тарелку и лапшу и вытирал потеки молока. В глазах его появилось опасливое уважение.
Самое интересное, меня даже не наказали. Как, впрочем, и моего одноклассника. Друзьями мы не стали, но прикапываться ко мне мужская часть класса с тех пор побаивалась. И не зря.
Папа, как вы догадываетесь, тоже был недетски обрадован. Чуял во мне родственную душу, не иначе. До мамы эта история вообще дошла час назад, когда мы с папой дружно прискакали к ней в комнату с воплями "А помнишь?!" Она не помнила. Потому что не знала.